ИСТОРИЯ СТАРОГО ЛЕГИОНЕРА

Свадьба. Казалось, в тот день сам Айон благословил нас. Но погоды я не помню, не помню какой был день. Жрец Айона – благословлял меня и Ски. Не было никаких препятствий для нашего союза. Ее родители были только «за», мой отец был счастлив и по наследству я в будущем приму все наше имение, конечно ни сестер и ни брата я не выгоню из дома.
Но в тот день я видел только Ски. Венок из разноцветных цветов в ее волосах, длинные косы, улыбка затмевающая все и вся. Я был рад, это казался лучший день в моей жизни, лучший из возможных. Ее улыбка, ее теплые руки в моих руках, когда она сказала «Да», я обнял ее и закружил, счастливее меня не было никого на свете. А ее смех был прекраснее всего, что я слышал. Так тогда мне казалось.
Нам пророчили счастливую жизнь – что может быть радостней под ликом Айона. Меньше всего я ожидал, что стану отцом. Вернее как – конечно было естественно, но когда Ски мне об этом сообщила, я не знал что сказать – обнял ее, закружил и испугался, что наверное что-то теперь могу не так сделать. И через год у нас уже бегал сын, а Ски была второй раз беременна. Да, я был старательным в этом плане. На рождение ребенка – меня мать сплавила в город с Литом, где я честно нажрался как последний фогус и точно помню, что мы трижды пытались с Литом вернуться домой и вернулись только под следующее утро. Я был счастливо пьян.
Мама была мудрой женщиной, кому нужна тут моя рожа, когда за всю беременность я даже не знал толком что делать? Не обнять не могу – а вдруг что. А уж с Раем? Что делать?... Хотя и был счастлив. Работал, наверное, больше остальных. И непременно шел домой. Чего я в дом только не нес – цветы, ладно, но отрезы шелка и льна…
Мы жили в построенной для нас пристройке большого дома, а по нескольким срубам – скорее всего скоро тут будет уже небольшой поселок. Семьи росли, зерно не дешевело, да и разводить браксов на продажу было уже более чем выгодно. Меня больше увлекала охота, так что редко у нас не было дичи или птицы, что я поймал в силки или подстрелил. Ски помогала маме вести хозяйство. Одна большая семья.
Отец как самый старший мужчина – рассуживал споры, наказывал за провинности, да и меня учил, хотя я каждый раз говорил, то для этого больше подойдет Лит, не с моим характером кого-то рассуживать. Я скорее в морду дам, потом подумаю и еще раз дам, а потом может найду какой-то мирный вариант. Так что данную обязанность я «спихнул» на Лита.

Казалось после свадьбы, я буду заниматься только своей семьей, но еще ближе стал с отцом, еще ближе с Литом. Литу с девушками не везло. Ну, как были – но не так, что бы один раз и сразу свадьба. С Литом я проводил много времени, и несколько раз Ски мне жаловалась, что с ним я бываю больше, чем с ней. Ну что поделаешь? Хотя и мысли не было о том, что рано женился. Она была удивительной женщиной. Насмешливой, много знающей, никогда не ругающейся по пустякам, хотя в отличие от мамы (а я невольно сравнивал ее с мамой) говорила мне, что я провожу с ней мало времени. Может мама так же делала?
Не знаю. Но пиво с братом, уроки отца, я с рассвета и до полудня часто уходящий на охоту, это стало мне интереснее полей, хотя и в «сезон» - не покидал поле вместе со всеми. Да и браксы меня слушались лучше других. Весь в деда пошел, хотя и не знал его, но отец говорил, что дед был заядлым охотником и как я умел найти подход к любому животному.
Однажды я привел Ски на поляну, где по вечерам появлялись Трироги – она не могла насмотреться на них – а ее «чих» распугал их всех. Я рассмеялся, поцеловал и обнял ее… Она расстроилась, а я стал ее утешать. Они придут на следующий вечер, а до этого у нас целая ночь и день.

Странности я заметил в этом же году – дичи становилось все меньше. Трироги больше не появлялись, да и остальные животные были чем-то напуганы что ли? В деревне говорили, что видать «прогневали Айона», хотя урожаи зерна не стали меньше, ничуть не стали меньше. А вот животные. Меня это… озадачивало, но не пугало. Айон благоволил Атрее, да и жрецы не видели никаких угрожающих пророчеств. А к ним стоило прислушиваться. Хотя я все больше проводил время дома, с браксами, с женой и моими детьми. Да-да, Лит подтрунивал, что животные специально от меня бегут, что бы я время с детьми проводил, а не лазал фиг знает где. Отец был рад внукам, больше, наверное, чем я сыновьям. Что делать с этим маленьким клубком я не знал – а взять на руки даже боялся – мало ли что.
Мальчик – Рай, и девочка Флори. Погодки.

Дети были чем-то не понятным. Лит посмеивался, я здоровый лоб боюсь детей. Он, кажется, с ними просто находил язык. Да, что сказать – вот так и жили – мне было проще рассказать кто и что делает на поле, ему найти компромисс или – вот маразм – научить меня брать детей на руки. Ему единственному я смог признаться, что боюсь, что могу… сломать, что ли? За что получил от него по собственной голове и очередную драку.
«Мальчишки!» - хором сказали Ски и мама, смеясь, смотря на нашу возню. Кажется, мы были такими.
Драка закончилась синяками, фингалом под моим левым глазом, прижатыми ребрами Лита, пивом и сидением на береге реки, и катанием на браксах, потом купанием и снова пивом и горячим пирогом с мясом, что принесла Ски. Смехом, историями и тем, что в этот вечер, мы разошлись очень даже под утро – брат в нашу некогда комнату, которая была уже его, а я с женой домой, к нашим детям, за которыми присматривала бабушка.
А перед сном – я все-таки зашел и посмотрел на Рая и Флори. Впервые взяв Рая на руки. Защемило сердце и до утра, не смотря на сладко спящую Ски рядом – так и не смог уснуть, хотя Рай и Флори сопели в своих кроватках, не отставая от матери.

***
Тот день я запомнил навсегда.
Утро и день были обычными, мы как раз после обеда и после жары вышли наколоть дров и сложить их в поленницу, вскоре должен быть уже сбор урожая, и колкой дров нам будет просто банально некогда заниматься.
- Си! Ты дурак! Ну что, ты с утра сам не свой! – Лит оторвался от носки колотых мной дров посмотрел на меня.
- Предчувствие, Лит, - отмахнулся я, раскалывая сильным ударом – уже вторым ударом по бревну полено, я кивнул ему в сторону горизонта. – Дым.
Он проследил за моим взглядом и покачал головой.
- У тебя паранойя разыгралась, нет там дыма, а если и есть, то жгут костры, готовясь к празднеству и ярмарке. Через неделю уже будет, мы как раз снимем урожай.
Я раздраженно поставил следующее бревно и саданул так, что удар пришелся вкось. Отколотый кусок полена я бросил в сторону «на растопку» и, спихнув полено, воткнул топор в колоду. Я вздохнул. Он подошел ко мне и опустил свою пятерню на мое плечо, я закрыл глаза – по дурной привычке сбросил волосы на лицо, а он убрал их. Я знал, что он скажет «Я доколю, а ты иди к Рею», я, почти сразу, не слыша вопроса – покачал головой. Теперь он знал мой ответ. Я его обнял, он меня хлопнул по плечам.
Драканн! Нет. Чудовище! Я узнал его – по бабушкиным сказкам. Огромное чудовище, раскрыв крылья низко-низко летело над полем заливая его красно-синим пламенем. Наш урожай вспыхивал красно-синим пламенем, и огонь заполонял все.
- За матерью и отцом. Быстро! Я за Ски и детьми!
- Си, ты что? – Возмутился он, но возмутился, не как в дружеской потасовке, скорее всего мой голос не походил сам на свой. Я только повернул его и он остолбенел.
- Живо!!! Живо, Лит!
Я толкнул его в сторону дома, он споткнулся о брошенные мной деревяшки на растопки, я лишь краем глаза видел, как он встает и кричит, зовя мать и отца. Я не узнал свой голос, когда кажется, кричал на весь наш небольшой «поселок», но бросился я не к тем домам и пристройкам, что были у полей, а к пристройке у большого дома за Ски. Ворвавшись в пристройку – я заорал так, что со второго этажа услышал плач детей, и рванулся туда, не разбирая забрал их из кроватей.
Ски, я найти не мог. С двумя детьми на руках я вылетел из пристройки, когда Лита все еще не было, я бросился к дому, когда оттуда выбегала мать с сестренкой на руках, Ски, которая бросилась, было ко мне на шею, но я сунул ей детей.
Я посмотрел на отца, он глянул на меня.
- Веди всех в лес. Я найду дочерей.
- Отец я с тобой! – Мы с братом хором сказали это, когда отец посмотрел на нас так, что мы оба поняли спорить бесполезно.
Крики боли, отчаяния и первые сожженные пристройки. Нармия – пошла гулять с подружками к полю, Райка с мужем и тремя детьми была в доме по дороге, Вилла – тоже ушла после обеда.
- Лит, ты с отцом, я отведу всех в лес.
Отец какое-то время раздумывал, потом кивнул, соглашаясь с моими словами.
Мы разделились. Никогда не забуду того мига, когда я отпустил брата и отца. Его взгляд. Не было похлопывания по плечам. Мы просто побежали в две разные стороны – он к полю и людям, что бежали оттуда за Нармией и девочками. Я с матерью, сестрой, женой и детьми к лесу, за Райкой.
Я подхватил Ски, которая чуть не упала. Вилли встретила нас на пороге, и они с мужем побежали с нами. Что-то задержало это чудовище, и я знал ответ на этот вопрос, но не хотел верить. И все-таки не смотря на окрики, мы растянулись – кто бежал позади – уже были объяты пламенем или схвачены и перекушены напополам, огромными челюстями. Добежав до леса, я понял одно, нас было человек 15 взрослых, не считая детей, кто добрался до леса, а чудовище гналось за нами дальше, сжигая лес. Скрылись мы у истоков реки, прячась между камнями, шум быстрого потока заглушил крики детей.
Здесь я оставил Ски. Она вцепилась мне в руку, требуя, прося, моля не уходить, а я не мог не вернуться. Была уже ночь. Когда я бежал обратно. Как я пробирался через завалы, пепелище, все что было некогда домом – я не знал. Запах гари, тлена – дымящие и догорающие здания, здесь не было ничего кроме пепелища, тела – некоторые полусъеденные, другие обгорелые, третьи перекусанные пополам. А я – искал брата и отца. Нашел я только Лита, спрятавшегося в нашем излюбленном месте в расщелине, между полем и куском леса, который так и не вывели, он создавал тень, теперь это был кусок пепелища дым от которого заволакивал небо. Нашел я и бесчувственное тело Нармии, которое собой прикрывал брат. Она была мертва – ожоги на ее теле… я не знаю, как я понял, что это она.
Лит вцепился в меня, я чувствовал, как он укусил меня за плечо, что бы не разреветься, а я держал его и сам готов был разрыдаться – но нельзя. Боли я не чувствовал. Нельзя. Не представляя, что он пережил, находясь здесь. Я обнимал его, прижав к себе, сознавая, что отец мертв, что сестру не вернуть, и что нам нужно поскорее бежать отсюда. Обгоревшая одежда, обгоревшие волосы, но кажется, он был в целом жив. Не знаю.
Вдвоем – мы уходили в лес.
В моей голове билось только два слова: «Лит - жив», обо всем остальном я старался не думать. Ни о том, как сказать матери о смерти отца и сестры, ни о том, что делать дальше.